Интервью с Дмитрием Пирогом

– Международника.

 

– Нет, в сборной страны я не был. Но на сборы ездил.

 

– Я с тобой абсолютно согласен.

– Да, так и есть.

– Только одно название – любитель. На самом деле, они, действительно, больше профессионалы, чем профессионалы в сегодняшней России.

– Да. Я ко всему этому приходил постепенно. А сейчас, если оглянуться, с чего начинал и к чему пришел, то у меня полностью поменялось мировоззрение – это во-первых. Во-вторых, я оценил разницу между любительским и профессиональным спортом. И в-третьих, сравнивая то, как мы добиваемся результатов, выходя на высокий уровень, используя какие методы и все то, что ты перечислил в любителях, я понял, что к этому потихоньку приходишь в профессионалах. Но, опять же, это не каждый может себе позволить – это достаточно емкий в плане выкачивания денег процесс. Как бы то ни было, это очень большие затраты. Если спарринг-партнеров себе приглашаешь, тренера, массажиста на определенном этапе, врача подключаешь, всем им приходится платить. Плюс перелеты во время подготовки, проживание, питание – все берешь на себя. Понимаешь, насколько это емко  в плане выплаченных денег?

– Ну, я за титул подрался за смешные деньги, но меня не интересовали деньги. Все знают, как это происходило, когда коснулось, что всего лишь 50 тысяч долларов. Это смешные деньги. Я в свое время отказался от некоторых бизнес-проектов, которые реализовали мои друзья-товарищи, отказался, потому что захотел боксировать. Не боксом, я заработал бы значительно больше. А когда за титул подрался,  оказалось, что я еще и в минусах. Это  коммерческая тайна, но озвучивается, потому что американская пресса это себе позволила. Об этом во всем мире узнали, поэтому я себе позволяю повторить сказанное. Уже ничего страшного, но как бы смешно. Я посмотрел, что я затратил на процесс подготовки, на перелеты, переезды больше, и «попал» где-то на 10-12 тысяч. Но, ты знаешь, чем меньше я акцент делаю на деньгах в  спорте, тем больше мне все удается. Я как бы никогда не планировал зарабатывать, и, может быть, от этой моей философии Бог и дает мне деньги. Семья не бедствует. Не сумасшедшие, конечно, деньги, но семья не бедствует, живем в достатке. Когда я уезжаю готовиться куда-нибудь, я знаю, что у меня жена ни в чем не нуждается, и мне уже легче. Но это же не каждый может себе позволить.

– Я думаю, что это именно так. Но когда это говоришь, надо с чем-то сравнивать. В данном случае актуально сравнивать с системой в Америке, потому что ей уже более двух столетий, и поэтому есть с чем сравнивать. Я субъективно,  навскидку тебе говорю, что там 80% боксеров, которые выступают в 3-м, 4-м, иногда и во 2-м эшелоне, это, как правило, ребята, которые занимаются боксом, как хобби. Они работают или подрабатывают – на стройке, в кафе или еще где-либо, а в свободное время приходят на тренировки, тренируются, и бои им дают дополнительный заработок. Единицы из этой общей массы выстреливают. Боксера, как пушечное мясо, где-то запустили «под танки» – он выжил, публика стала хотеть его боев. Точно так же у них идет процесс подготовки общей массы людей в залах – без обучения. И точно так же у них процесс выживания не только в боях, но и на тренировке, и видно, что это не профессионалы. Единицы, которые попадают на телевидение, или которых из любителей выдергивают и делают серьезными бизнес-проектами, и в них вкладываются деньги – там уже совсем другой уровень. Там совсем другая подготовка, совсем другое отношение ко всему процессу. То же самое можно наблюдать и у нас в единичных случаях. Общая масса точно так же, только с коррекцией, которая заключается в том, что в Америке больше боксеров, а у нас их в профессионалах значительно меньше. Но эта армия бойцов постепенно, из года в год, вырастает.

– Да, ты правильно говоришь. Но это не значит, что такая ситуация только у нас, в России. Такая ситуация во всем мире, практически.

– В последние 10 лет стали появляться эти гранты благодаря которым стало легче тренироваться и выступать в любительском спорте. В девяностые вообще заниматься спортом было непросто.

– Да. Потом все эти изменения стали происходить на глазах, и у меня это все поэтапно прошло. Ну, еще я очень часто бывал за границей. Приезжаешь через 2-3 месяца – еще больше, еще нагляднее в глаза начинают бросаться эти изменения. Но я хотел бы такой фактор отметить, который сам для себя  заметил. Когда ты занимаешься в любителях и занимаешься в профессионалах,  подготовка совсем разная. И самое интересное, что во время подготовки, не во время боев, а именно во время подготовки, значительно меньше уничтожаешь свой организм в профессиональном боксе, нежели в любительском. Вот такой интересный показатель.

– Там процесс восстановления не такой значительный, там график сложнее,  бывает, до 2-х соревнований в течение месяца проходит. Процесса восстановления практически нет, и постоянно на пике формы приходится находиться каждый месяц. Это очень сложно эмоционально, прежде всего, не только физически, плюс, если ты в так называемой «обойме»,  и на выезде, и на сборах тебе постоянно приходится контролировать свой вес, что очень сложно, на мой взгляд. Ребята психологически устают. Им кажется, что они устали от бокса, на самом деле, они устали от такого режима, плюс, от сгонки веса, постоянной его коррекции.

– Да, более щадящий, более комфортный.

– Еще я тебе расскажу о таком интересном факторе. Когда у подростка организм растет, а он в это время смотрит на старших и старается  все делать наравне с ними, понятное дело, его организм изнашивается быстрее, ведь нагрузки идут на сердечно-сосудистую систему, на сердце, непосредственно на миокард. У меня часто были шумы в сердце. Ну, понятно, когда к пику формы подходишь, они у каждого, наверное, бывают. Но смысл в другом. Я тебе так, образно, опишу, не вдаваясь в подробности.  С каждым годом мне все интереснее было совершенствоваться – самому для себя. Я поспрашивал боксеров, кто добивался результатов за границей, с кем я пересекался. Еще я начал плавать, начал делать дополнительно какие-то упражнения, ходьбу включил, походы в горы. И самое интересное, что после одного из боев, причем, после Америки, по-моему,  я приехал и проверился. Сосуды головного мозга проверил, миокард, и мне доктора сказали: «Молодой человек, такое ощущение, будто вы и не профессиональный спортсмен, т.к. нет последствий колоссальных нагрузок, которые бывают у людей занимающихся проф. спортом». Я говорю: «Может быть, это оттого, что я уже восстановился? Ведь прошел месяц после боя». Они: «Да нет, последствия остаются даже у людей, которые в 60 лет приходят, они еще в советские годы занимались». Мне стало интересно, я сам себя начал анализировать, мне самому было интересно докопаться до истины. И я пришел к выводу, что это, скорее всего, связано с тем, что я включил в свою подготовку плавание в щадящем режиме, плюс ходьбу, плюс походы в горы. Плюс, я стал определять режимы, которые, хоть и улучшают выносливость, но при этом наносят определенный вред организму. Для меня, это работа на пульсе 200. При этом работа  на пульсе 160-180 ударов развивает выносливость не хуже, но при этом не перегружает миокард. Соответственно в своей тренировочной программе я выбираю режимы, которые позволяют улучшить выносливость, не нанося вред организму.

– Да, конечно. Там тоже очень большие нагрузки. Вообще в профессиональном спорте нагрузки больше, но они спланированы более равномерно и времени для восстановления тоже больше. Поэтому вред для здоровья в проф. спорте меньше.

– Ну, я тебе скажу, это, на самом деле, плюсы и минусы профессионального спорта, и идеальной схемы, мне кажется, на сегодняшний момент нет. Точно так же может быть и в любительском боксе. Как правило, двух приблизительно сильнейших, как правило, разводят в разные подгруппы.

– Да. А бывает, что три сильнейших человека встречаются во втором,  третьем боях. И становится, например, вторым, третьим человек, который, если бы попал на одного из тех ребят, которые вылетели во втором бою, к примеру, или в третьем, он бы не прошел никогда. Они даже в тройку не попали, а этот парень, к примеру, стал первым или вторым. Опять же, идеальной схемы нет. Это я про любительский спорт. Поэтому сложно сказать, что лучше в этом плане – любительский или профессиональный бокс.

– Они разные по своей структуре, да.

– Это одна из основных составляющих.

– Да. Знаешь, я с тобой сейчас разговариваю, и у меня не вылетают из головы первые мои впечатления, которые четко определились, когда я попробовал себя в профессионалах. Получилось так, что у меня появились деньги. Мы с ребятами решили помочь организовать турнир Федерации профессионального бокса Южного федерального округа. Мы с друзьями бывшими спортсменами (борцами и боксерами) помогли деньгами, и я чего-то сам решил побоксировать, захотелось мне. Видимо почувствовал, что еще недобоксировал. И сразу на шестираундовый бой. И насколько я был в восторге! Я тебе это сейчас опишу, ты должен меня понять. Когда я боксировал в любительском боксе, он мне запомнился тем, что там постоянно идет погоня за очками, весь бокс построен на этом. Ты боксируешь, и, например, после каждого раунда показывают два или три пальца вверх – это ты выигрываешь, а вниз – поигрываешь. И ты боксируешь и после каждого раунда смотришь, проигрываешь ты или выигрываешь. И если ты проигрываешь, значит, тебе надо догонять. Исходя из этого, строится рисунок твоего боя, и ты гоняешься. Если ты выигрываешь, ты, наоборот, начинаешь убегать, соскакивать с боя, пытаешься уклониться от него, чтоб меньше пропустить, меньше рисковать. И, получается, это такая своего рода суета. Ты думаешь больше не о боксе как таковом, а именно об этой системе подсчетов, об этой гонке. Я рассказываю про свой внутренний мир, как я это воспринимал. Когда я вышел на первый бой по профессионалам, у меня было шесть раундов по три минуты. Я вышел и не стал гоняться. Пропустишь где-то шальной удар и не думаешь: «О! Он наверное, очко ведет», — как в любителях. Продолжаешь держать свою тактику, знаешь, что времени у тебя еще предостаточно, и боксируешь, получая удовольствие именно от бокса, не задумываясь ни о чем другом, что бы тебя могло отвлекать – ни о подсчете очков, ни о том, что надо гонять. И  такое ощущение, что шанс еще может представиться, еще есть время. Ты просто боксируешь и получаешь удовольствие. И я с таким восторгом отбоксировал! Ой, какой это был кайф! У меня было именно такое  непередаваемое ощущение. Я не мог сам для себя определить, что это были за эмоции. Вот почему я и задержался в боксе. Это основное отличие между  любительским и профессиональным боксом, которое бросилось мне в глаза и запомнилось на всю жизнь.

– Поэтому я часто говорю, что я от бокса получаю удовольствие. Так оно и есть. Действительно, так оно и есть. Кайф в том, что именно вот такой бокс нравится. Потому что ты не боишься, что пропустишь какой-нибудь толчок, и голова откинется, и ты проигрываешь в глазах судей. Этого нет в профессионалах.

– У меня, например, был момент в Мадриде. Мне было интересно, и я поехал в Испанию на конгресс WBC. Потом, через полгода, еще съездил в Мадрид, там была какая-то конференция, связанная с судейством. Еще Кортес приезжал и много других ребят и рефери, которые там преподавали, рассказывали. Мне было интересно, как идет судейство и так далее. И почему-то я такую аналогию провел, возможно, неправильно, может быть, правильно, но у меня это отложилось в голове. Судейство профессионалов, как оно сейчас происходит, схожее в какой-то мере с тем судейством, которое было раньше в любителях, когда не только за удары, но еще и за защиту давали очки. Здесь, если ни один, ни другой не попадает, отдают предпочтение человеку, который идет вперед, например. Это так называемая «пассивная» агрессия. Ты идешь вперед, вроде как не попадаешь, но постоянно поддавливаешь. Или дают за то, что хорошо защищаешься, делаешь из соперника дурака. Это было одной из основных составляющих в оценке боксеров-любителей в советские годы, как мне кажется.

– Да, да. «Удар, удар, еще удар».

– Вообще в моем понимании бокс – это, прежде всего, искусство защищаться, а не наносить удары. И та система подсчета, которая была в любителях раньше или которая сейчас в профессионалах, она способствует тому, что ты об этом не забываешь. Та система подсчета очков, которая на сегодняшний момент в любителях, она заставляет перейти твое мировоззрение, как боксера на другой уровень. И ты уже стараешься показывать не бокс как таковой, а начинаешь, как я это воспринимаю,  как бы заниматься фехтованием.  И сама защита меняется. Больше боксеров стали защищаться упрощенно, за блоком. «Ладно, я готов пропустить 1-2 удара, но хочу нанести 3-4 удара, чтобы очков прибавилось». Да нет, это не прибавляет красоты, не прибавляет зрелищности, на мой взгляд. Основа бокса теряется при такой системе подсчета

– Я тебе объясню, как это у меня происходит. То, что у меня появилась команда, это громко сказано. Возможно, да, у меня есть команда, я могу себе позволить, в плане денег, какого-то специалиста. Но я мог это и раньше себе позволить, потому что у меня есть друзья, и если бы я сам не потянул, то было бы, где перехватить, мне бы помогли. Смысл в другом. Так сложилось, что мои первые девять боев на профессиональном ринге я проводил, готовясь сам, без тренера. Это было. Причина была не в том, что я, там, такой красавец, захотел себе доказать или еще что-то. Нет, я просто видел, что у меня не будет никакого роста. Обратиться к любителям, к тренерам-любителям, даже к тому же Лаврову, Царство ему Небесное, обратиться к ним – это топтание на месте, прогресса не будет никакого, хоть он очень многому меня научил в любителях, что мне пригодилось и в профессионалах.  Я понимаю, что это другой бокс, я понимаю, что все здесь совсем по-другому. Любители тебя готовят к той системе подсчетов, которая идет в любительском боксе, они сами настроены на нее. Я понимал, что профессиональный бокс совсем другой, и я начал готовиться сам. То, что я просматривал в видеозаписях, прямых эфирах, это все мне интересно, но я и в любителях смотрел, мне всегда было интересно. Я как бы сам пытался совершенствоваться, развиваться, что-то смотрел, анализировал – так быстрее к чему-то приходишь. Так мне казалось. Возможно, у меня просто такая центральная нервная система и такое восприятие. В итоге закончилось тем, что у меня появляется тренер. На сегодняшний момент Петроченко занимается только техникой, и ни в мое питание он как бы не окунается, ни в мою физподготовку, кроме как специальных упражнений физподготовки, которые необходимы на предплечья, именно на постановку кулака на цель, настроенные на удар. То есть я функционально сам себя готовлю, подвожу. Но, опять же, спасибо Лаврову и моему первому тренеру Сердюкову, с которыми я занимался в любителях. Они меня научили разобраться в себе, прежде всего, и это использовать для того, чтобы я знал, как себя вывести на пик формы. Ведь можно всем делать одно и то же упражнение, и каждый выйдет в разное время к пику формы. Может, я ошибаюсь, но мне всегда так казалось. Я как бы нашел, как себя выводить, более-менее, плюс/минус. Функционально я сам занимаюсь, у меня нет тренера, как это часто бывает за границей. Появился врач, и то случайно, из Екатеринбурга.  Я приехал боксировать, а у меня было смещение шестого шейного позвонка. Если бы это было где-то за границей, в Америке или в Европе, то бой бы сорвался. Еще первое ребро, которое с ключицей соединяется, с левой стороны как бы выскочило и чуть-чуть провернулось. Я поэтому не мог посмотреть на свои пальцы ног, к примеру. За неделю перед боем это случилось. Тогда меня познакомили с Виктором, и он мне здорово помог. Взрослый человек такой, со своей методикой. Он ничего не ломает и не вставляет, он тебя как бы наводит, как бы выкрутит тебя и говорит: «А теперь выдыхай и выравнивайся», — и ты вставляешь как бы сам. Такая очень грамотная методика. Он с Костей Цзю даже общался в свое время. Он мне сказал: «Я не смогу тебя восстановить за неделю. Такое  восстанавливается от 17 до 19 дней, если даже ускорять процесс, и необходимы обезболивающие». Мы узнали, какие лучше применить обезболивающие, чтобы в их состав допинг не входил. В общем, он мне помог, и на бой я вышел. Я понимаю, что это человек очень высокого уровня, он постоянно  совершенствуется, несмотря на его возраст. Он в Тибет планирует поехать, в Китай. Понятное дело, что он все это делает не ради денег. В его возрасте деньги уже мало интересуют, причем, они у него есть. Ну, вот Бог дал мне этого человека. Вот и вся команда. А если надо массажиста, у меня есть телефоны массажистов, которые меня уже более-менее изучили, они знают, в каком состоянии я им звоню. Они подъезжают, посмотрят меня и все сделают, как надо. Есть еще люди, которые восстанавливают меня, если вдруг возникают какие-то проблемы. Но я не постоянно с ними обращаюсь.

– Нет, конечно, это все дозируется, дозируется по-разному.

– Да. И каждый раз я не уверен, что все у меня идет правильно. Мне не у кого спросить на сегодняшний момент. Царство ему Небесное, Лаврова не стало, Артема Александровича. Он серьезный физиолог был в этом плане. Скажем так, я по наитию все делаю, методом проб и ошибок. И с каждым боем, в каждой подготовке у меня идет какая-то коррекция, несущественная, но она происходит. Сначала я как бы закладываю фундамент, на чем будут основываться все эти нагрузки, потому что нужно же не убить организм. Для того чтобы твой организм выдерживал колоссальные нагрузки, его нужно подготовить. Начинается все чуть ли не с ходьбы, потом бег трусцой.  Некоторые ребята говорят, что в это время происходит обогащение кислородом организма, то есть это не анаэробные, а аэробные нагрузки, причем, объем их должен увеличиваться до определенного момента. Потом уже переключаешься на аэробно-анаэробные нагрузки. Бывает, пульс зашкаливает за 160-180 ударов в минуту. Мне мой организм, внутренний голос подсказывает, что эту работу необходимо сочетать с отработкой определенных элементов,  которые для меня необходимы. В Америке, кстати, как правило, боксируют, просто выживая в спарринге, спарринг за спаррингом. Но в спаррингах только выживать учишься, не нарабатываешь, как правило, ничего, а здесь наработка идет. Все это ты подытоживаешь и переключаешься на скоростно-силовую работу и так далее, плюс, подключаешь к этим наработкам спарринги. Подгоняешь вес и выходишь боксировать. Это я в самой упрощенной форме говорю.

– Ну, это у меня чисто субъективно. Часто я сам себе задаю вопрос, бывает,  аналитика включается, вот что мне дал бокс? Это не то, что я могу, там, на улице заступиться за родных, близких и так далее, а бокс мне дал то, что я изучил себя, прежде всего. Я уже говорил, что одну и ту же работу могут совершать разные люди, и они выйдут на пик формы в совершенно разное время, причем, не каждый может выйти – кто-то перетренируется, кто-то недотренируется. Все люди разные, и ни для кого нет определенной ровной схемы работы. Я основываюсь на своих субъективных ощущениях, на  опыте, или положительном, или негативном, который был до этого. По своему внутреннему состоянию, по ощущениям я уже понимаю, когда я  перебарщиваю, когда недорабатываю. Понятно, это все чисто субъективно.

– Да, хорошо. Если продолжить эту тему, я думаю, что очень сложно оценить свое психическое состояние. Только психологи это могут сделать, но я им особо не доверяю. Я больше себе доверяю. Возможно, я ошибаюсь, но меня уже не переделать. Может быть, если бы я на поколение позже родился, я бы по-другому все воспринимал, но мне достаточно того, что я воспринимаю.

– Да, я посмотрел.

– Если честно, я думал, что турнир будет менее высокого уровня. Все было очень интересно. Самое интересное, знаешь, что? Я увидел, визуально даже увидел, что от траектории движения, от постановки кулака на цель зависит результат. С каждым ударом я уже понимал, кто сильнее, кто слабее бьет, именно с профессиональной точки зрения, и очень редко ошибался, что самое интересное. Это показатель того, что, на самом деле, не так уж и субъективно оценивает электроника.

– Все хорошо. Все здорово, Паша.

– Счастливо. Пока.