Box
0
5 | Апрель | 2013 18:26
Автор: А. Панчин

Интервью Ивана Кирпы

Русский боксер, ставший известным в США. И почти забытый в России. Сейчас Иван Кирпа работает тренером в московском Клубе единоборств №1. А всего три года назад был в шаге от боя за титул чемпиона мира по версии WBC в полусреднем весе. Случайный эпизод на улице его родного Рославля в июле 2010 года оборвал карьеру одного из самых талантливых боксеров России на взлете. И едва не стоил ему жизни.

MOT_3764.jpg

Денис Лебедев и Иван Кирпа

— До боя с турком Сельджуком Айдыном оставались буквально месяц и семнадцать дней. У меня как раз был четырехдневный перерыв между сборами, и я занимался оформлением документов для продления рабочей визы в США. Вы знаете, я уже привык относиться к этому философски. Карьера у меня за плечами долгая – 25 лет. Значительную часть ее я провел в профессиональном боксе. Наверное, ничто не случайно в этой жизни. У меня три титульных боя срывались, скажем так, через больницу. Два раза очень сильно рвал связки, врачи делали все что могли, кололи серьезные препараты, чтобы нога «держалась». И тут еще эта, абсолютно бытовая,  травма на улице. Ждал такси, а рядом стояла пара — парень и девушка. Пересеклись взглядами, и им что-то не понравилось. Я ведь понимал, что у меня бой и мне это совсем не надо. Вообще практически никогда на улице не дрался. И этих людей долго уговаривал не драться. Один момент они использовали, когда сорвали крест с груди, и я опустил голову и потерял на мгновение контроль над ситуацией. Сказал лишь: «Крест мой нашли – и я ушел». И в этот момент парень нанес удар головой. Пришлось защищаться. А что мне было делать? Удар по печени, человек падает и хватается за мои локти, у меня «олимпийка» на голову натягивается. Еще буквально секунда, и пошли удары в спину. Вот и вся история… 

Как установила экспертиза, Ивану было нанесено несколько колюще-режущих ударов в спину так называемой «розочкой» (основанием разбитой бутылки).

- Вы не были узнаваемым спортсменом в городе на тот момент?
- Да я уже больше десяти лет на тот момент в город не приезжал. Я ведь подростком оттуда уехал. Они, может быть, и слышали про меня, но в лицо, вероятнее всего, не знали. Я им полчаса объяснял, что не стоит все это начинать. А парень был поздоровей меня, килограмм под сто, думаю. И разговаривал со мной в том духе, что, мол, «сидел – не сидел?», «чего такой уверенный в себе?». Я спокойно пытался свести инцидент «на ноль». Но учитывая и разницу в габаритах, и мое стремление уйти от конфликта, люди интерпретировали его как страх. В итоге, за те полгода, что я восстанавливался, я вылетел из всех рейтингов. После того, как из больницы выписался, в течение трех месяцев я жил по такому своеобразному графику: два часа в день нормально себя чувствую, а потом необходимо четыре часа сна, так как наступает жуткая слабость. Вероятнее всего, это были последствия большой потери крови. В течение следующих нескольких месяцев время бодрствования у меня увеличилось до 4-5 часов. Сами понимаете, что в таком состоянии я не мог проводить бои. Я потом долго все анализировал, и мысли разные были. Кто знает, может, выиграй я этот бой,  стал бы не очень хорошим человеком. Слава – это ведь серьезное испытание. И у меня был подобный опыт. Когда мне было 24-25 лет, я слегка переболел этой болезнью, но мне удалось ее перебороть. Я же начинал свой профессиональный подъем в Питере, потом в Лондоне у Фрэнка Уоррена был на контракте. Наряду с такими ребятами, как тот же Рикки Хаттон. Нам, кстати, бой пытались с ним сделать, но все тоже сорвалось. Но это уже все в прошлом. Значит, другая судьба у меня.

- А когда вся эта история произошла, как повели себя американские промоутеры?
- Приехали тут же ко мне в больницу и говорят: «Что будем делать?» Про здоровье ни разу, причем, даже не спросили. Пакета с соком не принесли. А меня только из реанимации перевели в обычную палату. Я отвечаю: «Посмотрим, что со здоровьем моим будет». Они еще неделю побыли и уехали. Это была американская команда во главе с моим менеджером. Он с Доном Кингом и вел дела. И я могу вам точно сказать, что до Кинга достоверная информация не дошла. Потом мне, кстати, этот человек звонил  с предложением побоксировать в Мексике за хорошие деньги. С Саулем Альваресом. Где-то спустя полгода после травмы. Говорит, ты готов выйти с ним драться через месяц? Я говорю, конечно, нет.  Надо понимать, что они меня как спортсмена на тот момент уже списали, но заработать на мне, очевидно, еще могли. И мне порядка ста тысяч долларов за бой предлагали. Но я-то всегда не за деньги, в первую очередь, дрался, а за идею. Того парня на самом деле мы с Димой Кирилловым всем тонкостям ведения боксерских дел и научили. И привели к Дону Кингу, у которого сами были на контракте. А до этого он обычным электриком работал.

- Давайте поговорим подробнее о вашей работе в зале Фредди Роуча. Спарринги с Шейном Мозли и Антонио Маргарито, американская школа. Насколько это изменило вас как боксера?
- Америка дала мне большой опыт. Каждый спарринг как реальный бой. Если он тебя может нокаутировать, он это сделает. И более того, дерутся порой грязно. И локоть может прилететь, и ниже пояса удар. Мексиканцы – большие мастера бить головой. Они приседают слегка, а когда ты идешь вперед, резко выныривают.  С Шейном Мозли я стоял в парах как раз тогда, когда он готовился к бою с Антонио Маргарито. Они с Оскаром Де ла Хойей  тогда вместе тренировались, приехали в зал. Я  сам подошел к Шейну, пожал руку, а вскоре после этого он попросил меня поспарринговать с парнем из его команды. Я постоял с ним немного, и после этого Мозли подошел к своему менеджеру и сказал, что хочет поработать со мной в парах через пару дней. Сильный он парень, его очень трудно сломать на ближней дистанции, что называется на боксерском сленге – «в спине». Это когда ставишь человека на пятки, как бы перегибаешь его в пояснице и соперник оказывается в ситуации, когда ему очень неудобно бить. Так вот Мозли очень трудно было перегнуть, хотя навстречу ему я попадал. 

А через полтора месяца я с Маргарито поработал. Его, наоборот, было легко ломать в спине. Но зато у него очень тяжелый удар, такой медленный, тягучий, но очень болезненный, как кувалдой. Даже через защиту. Там пропускать вообще нельзя.  Я с ними обоими очень хорошо отстоял, и это придало мне уверенность. Это большие звезды, и помимо них я работал с очень сильными ребятами. Робертом Герреро, например, который сейчас как раз будет боксировать с Флойдом Мэйвезером. Виктором Ортисом, австралийцем Кастидисом. Вы понимаете, к Фредди в этот зал едет весь мир. Кроме немцев. У них свое хозяйство, свой стиль бокса. Артур Григорян, помню, приехал как-то. Он до этого долго в Германии чемпионом был. Так ему в этом зале очень сильно досталось. Его били, жестко били на обычных спаррингах. Простые боксеры, не чемпионы мира.  Все дело в том, что в Германии своя специфика, стране нужны свои герои. Во что бы то ни стало. И они есть. Но очень тепличные. А на прочность все проверяются в Америке. И подход там совсем другой. В том же зале Роуча, если ты день пропустил, два, три, если ты не суперзвезда, никто тебя и не хватится. Это же тебе надо, а не кому-то еще.

- Чем конкретно отличается американская система подготовки?
- Они там очень крепко работают в плане функциональной подготовки. Выносливость и физическая сила. И тот же Кроссфит, который мы только открыли. Очень многие элементы этой системы я видел еще там, у Роуча. Что касается бокса как такового, отработок нет. Одни спарринги. И каждый день – обязательно новый спарринг партнер. Что касается подсказок Фредди, то они очень лаконичные и с виду простые. «Не дерись, боксируй» или «Уклоняешься, сразу бей» и т.д. Мне, в принципе, это все знакомо и понятно было. Он просто очень хорошо видит бой и знает, что в какой момент нужно подсказать.

- Весовая категория, в которой вы выступали, очень зрелищная. При этом конкуренция в ней очень высока. И все же Мэнни Пакьяо и Флойд Мейвезер выделяются. Кто вам ближе?
- Безусловно, эти двое стоят особняком. В боксе прогнозы дело очень неблагодарное, и примеров тому масса. Исход боя между ними предсказать было бы очень сложно, даже несмотря на последнее поражение Пакьяо нокаутом от Маркеса. Мэнни всегда дрался со всеми, не подбирал соперников никогда. Мейвезер все-таки более осторожен и избирателен. Подчас он дрался с уже, что называется, «пробитыми» кем-то ребятами. У него великолепная школа, там вся семья боксерская. И его отец Роджер, и дядя. И пашет он на тренировках очень серьезно. На мой взгляд, Мейвезер – это, в первую очередь, великолепная школа, а Пакьяо – природный дар. У Мэнни же есть родной брат Бобби, младше его на полчаса, кажется. Так он «кувыркается» в каждом своем втором бою. Кто-то подозревает Мэнни в употреблении допинга, но ведь нет ни одного реального доказательства. Зато я знаю, как он пашет. Это уникальный человек, который заканчивает свою тренировку так же, как и начинает. В том же темпе, с той же нагрузкой. Скорость и сила удара на том же уровне остаются. Меня всегда это восхищало. Он бьет быстро, сухо, прекрасно ноги работают. Он очень много бегает. Встает в 5-6 утра – и в горы!

- Если бы я вас попросил назвать трех своих любимых боксеров и трех наиболее, на ваш взгляд, одаренных за последние несколько лет, это были бы разные имена?
- Думаю, да. Хотя их больше трех, конечно. Мне очень импонирует Нонито Донэр. Он все делает здорово на ринге. Почему именно он? Легкий вес, там ведь все очень быстрые. Мы тоже быстрые и при этом бьющие, но в его-то весе. При таких скоростях у него еще и падают соперники через бой. Он умудряется такие нокауты выдавать! Против того же Хорхе Арсе. А ведь мексиканца нокаутировать очень трудно. Мне кажется, его манера очень близка тому, чему учили нас. Здесь в России, когда мы тренировались под началом Игоря Михайловича Лебедева. Костя Цзю, кстати, тоже работал в этом ключе до какого-то момента. Четко, с полным контролем над ходом боя. Потом он, правда, поменялся. После поражения от Винса Филлипса начал делать больший упор на «физику». У Кости вообще тренировочный процесс очень жесткий, многие ребята уезжали к нему в Австралию и просто не выдерживали нагрузок. Это все-таки вещь индивидуальная, и не всем такой стиль тренировок подходит. Бокс – очень сложен, с точки зрения координационных процессов. Но при этом он допускает взаимозаменяемость различных элементов. Например, недостаток скорости можно компенсировать своевременностью и точностью удара.

А возвращаясь к вопросу о любимых боксерах, безусловно, Мэнни, который прошел по всем версиям и весам как смерч. Для меня он, все-таки, лучший.

- Недавно Костя Цзю стал работать с лучшим российским тяжеловесом Александром Поветкиным. Насколько заметны плоды их совместной работы?
- Пока трудно судить, Саша за это время провел лишь один бой против Хасима Рахмана. На мой взгляд, Саша прибавил. Он стал бить быстрее, посуше, чем раньше. В нем уже что-то начало Костино прорисовываться, он висел на сопернике, был нацелен на удар, но не пытался все закончить разом, а работал серийно. Хорошая работа ног. Саша же все-таки олимпийский чемпион. Ему лишь надо подсказывать и чуть направлять. Я, кстати, считаю, приглашение Тедди Атласа было ошибкой. У нас в стране он громкое имя, а ведь мало кто помнит, что он завалил подготовку олимпийской сборной США в свое время. И после этого его вообще к любителям перестали подпускать. Тренер тоталитарного стиля, который никого толком не сделал. Тайсон, Гатти? Подхватывал уже готовых звезд, которые по каким-либо причинам оставались без тренера. А кого он воспитал?

- Есть ли у Александра Поветкина необходимые инструменты для того, чтобы побить одного из братьев Кличко?
- Конечно, есть. При том, что он хорошо обученный и техничный мастер, он еще и обладает сердцем льва. Единственный способ его остановить  - это отправить в глубочайший нокаут. И никак иначе. Он никогда не будет пятиться, не «сядет на велосипед» и будет использовать любую возможность до последней секунды, чтобы победить. А удар у Саши есть. И скорость. Дело в другом. Правильный план на бой. И наработки. У братьев Кличко есть четкий рисунок ведения боя. Они хорошо стоят на ногах, высокие, оба прекрасно готовы физически, оба держат соперника на левой руке. Пусть эти удары и выглядят коряво, но они очень неприятные. А там ведь еще и тоннаж ударов какой! Нестандартность вообще неудобна. Всем смешно, а вышколенные люди, годами привыкшие к определенным алгоритмам на ринге, от них пропускают.

- Кого еще из российских боксеров вы бы выделили с точки зрения одаренности?
- Знаете, когда я впервые увидел бои Дмитрия Пирога, был очень приятно удивлен. Подумал, наконец-то у нас появился боксер, который демонстрирует по-настоящему красивый бокс. Пирог  - универсал на ринге, который может и навстречу ударить, и подхватить атаку, и держать соперника под постоянным давлением. Сильный тактик, обладающий блестящим техническим арсеналом и психологической устойчивостью.

- Что для вас как для тренера представляет больший интерес? Взять «сырой» материал и лепить из него боксера или все же работать со зрелыми мастерами и шлифовать их навыки?
- Сейчас меня в большей степени привлекает работа с мастерами. Даже у них есть ошибки, и их немало. И это даже труднее. У них есть годами наработанные навыки, мышечная память. И многие вещи очень трудно изменить. Но в то же время и работа с детьми или подростками – тоже интересный вызов. Взять таких ребят с нуля и попробовать их довести до уровня зрелого мастера. Ты можешь вкладывать в них свое понимание бокса. Поэтому можно сказать, что я получаю удовольствие и от одного, и от другого.

- Вы работаете в Клубе Единоборств №1, где представлено множество других дисциплин помимо бокса. 
- У меня есть группа ребят, занимающихся смешанными единоборствами. Я им ставлю руки. Также обращаются и ребята из тайского бокса, так как и там без поставленной техники рук никуда. Мне самому наблюдать за поединками по смешанным единоборствам не очень интересно. Больше нравится  грэпплинг. Я впервые увидел его только здесь, в клубе, и мне понравилось. Такие же «шахматы», как и бокс. «Чистый» беспримесный вид единоборства, в котором имеет место та же маскировка одного приема имитацией другого. Я даже видел нарезки боев лучших грэпплеров мира, в том числе поединки мирового первенства в Абу-Даби. И был впечатлен.

- Кто из известных российских  представителей смешанных единоборств вам нравится именно с точки зрения боксерской техники?
- Могу отметить Александра Волкова. У него действительно хорошо поставлены руки. Безусловно, Александр Шлеменко. Все четко. Контроль руками, работа ног. Есть целостность в его работе. 

- А как же Андрей Арловский, у которого была в свое время репутация чуть ли не лучшего боксера в ММА. Особенно, после его работы с тем же Фредди Роучем.
 - Это сильное преувеличение. Я же знаю, как тренирует Фредди Роуч. Я не верю, что он мог дать Андрею что-то принципиально новое. Фредди может понять только боксер, у которого есть школа, который уже прошел большой путь и был в серьезных боях. В смешанных единоборствах  - даже не навыки, мышление боевое совершенно другое. Ну, провел он несколько сборов с Роучем и что? Если бы это было настолько эффективно, любой из нас мог бы чемпионом мира стать по боксу. 

Ошибка в тексте? Выделите её и нажмите «Ctrl + Enter»

Комментарии
Читайте также
Яндекс.Метрика
b4a8f662eb47b5d8
закрыть