Малиньяджи: Конор собрал зрителей на спарринг и хотел со мной разделаться
Экс-чемпион мира по боксу подробно рассказал о своем втором спарринге с , после которого отношения между ними испортились и Пол решил прекратить помогать Конору для боя с .
Первой неожиданностью для Пола стал момент прибытия в Лас-Вегас для второго спарринга. «Приземлился в Вегасе и мне сразу сказали, что завтра буду проводить 12 раундов в спарринге, — вспоминает Пол. — Для незнакомых с обычной подготовкой боксера я поясню, что никто из спарринг-партнеров не дерется 12 раундов. Это боец должен провести 12 раундов, меняя соперников».
Первая встреча в ринге с Макгрегором длилась восемь раундов и Пол признает, что этот спарринг дался ему тяжело. Пол предполагает, что это обнадежило Конора и поэтому второй спарринг решено было провести длительностью 12 раундов. Зайдя в назначенный день в зал, Пол заметил собравшуюся толпу зрителей, как будто Конор намеревался им продемонстрировать что-то в спарринге. «Там был Лоренцо Фертитта, Дана Уайт, агент Конора Аудье Аттар, были и еще люди, которые мне незнакомы. Обычно спарринги бывают закрыты настолько, что я даже не могу пригласить своего тренера в свой угол. У меня в углу были его спарринг-партнеры. Все тренировки настолько закрыты, что нужно оставлять телефон в специальном ящике, чтобы никто не смог тайком сделать фото или видеозапись. Однако в этот раз там были высокопоставленные люди, — цитирует Малиньяджи mmafighting.com. — Я решил, что Конор намерен попытаться меня вырубить. Он ставил на то, что первый спарринг я едва выдержал. Он пригласил всех этих персон, чтобы они могли рассказать, насколько он крут в спарринге со мной. Я был зол, но пришел я уже подготовленным.
В первых пяти раундах он был лучше. Точнее, целенаправленнее. Ему даже удалось нанести пару хороших ударов, но потом я начал забирать инициативу в сражении себе. Я работал последовательно, контрудары точнее, джебы точнее. После шестого раунда он стал ходячей мишенью. Я даже стал медлить с ударами, высматривая более удобный момент. К тому же удары по корпусу начали играть свою роль.
Конечно же я все время разговаривал с ним, потому что в первом спарринге он не переставал говорить. Теперь я говорил: «Ты не выдержишь, эти удары по корпусу приятно получать, правда?».
В ММА удары по корпусу не такие, как в боксе, потому что в боксе они наносятся последовательно и постоянно, чтобы разрушать корпус. Удар за ударом соперник теряет запас воздуха.
Конор перестал говорить, потому что хотел сохранить как можно больше сил. Перестал так часто наносить удары. За первые пять раундов он получил пару хороших ударов и каждый раз в тот момент он не разговаривал, а говорил я. Седьмой раунд выдался для него самым тяжелым, а после него он сел и сказал в мою сторону: «7-0 в мою». Я ответил: «Не знаю, в какую ты школу ходил, но они там тебя считать правильно не научили». Я чувствовал себя настолько уверенно, что даже начал говорить с Даной Уайтом: «Ради этой тряпки вы меня привели? 24 часа назад я летел в самолете. На прошлой неделе я даже не тренировался». Я тут солгал немного, тренировался. Конор меня слышал. Дана никак не реагировал, ничего не отвечал, но смотрел на меня, когда я говорил с ним».
Пол заметил в Коноре прогресс после первого спарринга, но Пол вспоминал свои навыки гораздо быстрее, чем Конор обретал новые. «Я занят этим делом 20 лет, от одного спарринга к другому прогресс стремительнее потому, что возвращается мышечная память. Возвращается реакция. Его прогресс после первого спарринга был значительно меньше, чем мой, — говорит Пол. — А в третьем и четвертом я становился бы только лучше и лучше. Парень бы понял, что весь оставшийся период подготовки получал бы трепку».
После восьмого раунда произошел толчок, в результате которого Пол упал. Публикация фото этого момента и стала причиной конфликта. «Забавно то, что он начал толкаться, когда ему доставалось особенно сильно. Он повалил меня, чтобы отдышаться, но я тут же поднялся, — рассказывает Пол. — Даже поднимаясь на ноги я не переставал говорить с ним: «Приятель, тебе перерыв нужен?» Сразу после этого я начал активно работать, а ему сказал: «Никаких перерывов». Я начал больше работать по корпусу. Тогда я и услышал его вхлипывания от ударов по корпусу».
В последние два раунда Конор собрался, нанеся несколько хороших ударов. А после окончания спарринга Пол думал, что отношения с Конором не изменились. «Как закончился спарринг, я решил, что топор войны закопан. Мы сделали совместное фото в ринге. Все пожали друг другу руки. Мы только что провели 12 тяжелых раунда и не важно, кто в нем выглядел лучше. После 36 минут боя в ринге между бойцами есть уважение друг к другу, — делится Пол. — В раздевалке проходя мимо Конора он сказал: «Хорошая работа». Тогда мне показалось, что может быть уже не стоит так жестко проводить спарринги».
Малиньяджи попросил Конора не публиковать фото спаррингов. «Я сказал: «Конор, сделай одолжение, брат. Не нужно больше этих сумасшедших фото». Я сказал, что после публикации этих фото мне сложно соблюдать соглашение о неразглашении. Я не один из его других спарринг-партнеров, тех никто не знает. Но все знают меня. После публикации таких фото СМИ бросаются на меня, и мне сложно молчать, — говорит Малиньяджи. — Я должен хвалить тебя. Я хочу рекламировать тебя, но не за свой счет. Мне приходится думать, как это делать, не теряя своего после таких фотографий.
Этот разговор состоялся после второго спарринга в раздевалке. Именно тогда, как мне кажется, я осознал, что за засранц этот Конор, потому что после 12 раундов должно же оставаться еще уважение друг к другу. Он смотрел на меня и я ожидал, что он скажет: «Ты прав, Пол, давай сохраним эту хорошую работу». Но вместо этого он посмотрел, подмигнул, посмеялся и ушел. Я поверить не мог, что он такой козел».
Предстоящий бой
Ошибка в тексте? Выделите её и нажмите «Ctrl + Enter»
