Дмитрий Пирог о силе удара и турнире «Панчер»
29 января в Санкт-Петербурге состоится открытый чемпионат Санкт-Петербурга по силе удара и Суперкубок «». Чемпион мира в среднем весе по версии WBO 31-летний российский боксер в своем интервью одному из организаторов этого турнира Павлу Бадырову, рассказал о том, насколько важно для боксера обладание мощным ударом, а также поделится опытом собственных тренировок.
— Дима, ты очень техничный боксер, очень красиво боксируешь. А вот скажи, пожалуйста, когда ты встречаешься с соперником «бьющим» и с соперником «не бьющим», это каким-то образом отражается на том, как ты себя чувствуешь в ринге с точки зрения психологической расслабленности? Влияет ли это на твои способности импровизировать в ринге, быть раскрепощенным, в том числе и психологически? Бывает ли такое, что против тебя панчер, и это зажимает? Или на таком уровне бокса это уже не влияет?
— Сложно сказать, влияет или не влияет именно на этом уровне или на другом. Мне кажется, на любом уровне это сказывается на рисунке боя. Конечно, если сильный панчер, если он жестко бьет, то ты сокращаешь свою технику и лишний раз не рискуешь. Это бесспорно. Мне кажется, это на любом уровне.
— В таком случае можно сделать определенный вывод, что обладание сильным ударом – это некий способ повлиять на мастерство соперника, немножко ограничив его через психику.
— Есть такое известное выражение: «Каждый боксирует так, как ему позволяет его соперник». Это и есть ответ на твой вопрос. Конечно, можно сделать так, что твой соперник будет очень неловко и неумело выглядеть, или соперник может сделать, что ты будешь не самым лучшим образом выглядеть. Это в какой-то мере зависит и от силы удара. Но одно дело – иметь сильный удар, а другое дело – донести его до цели.
— Скажи, пожалуйста, кто из твоих соперников тебе запомнился как наиболее мощно бьющий?
— Да каждый по-своему. Были такие, что и не очень бьющие, но очень вовремя попадали. Несильный удар, но очень вовремя, и тебя встряхивает. Достаточно плотно бил, царство ему небесное, Чирков. Таганбаев очень мощно вкладывал. Это вот два основных, которые запомнились.
— Утомляют ли сильные удары, если приходится их принимать на блок?
— На блок, я думаю, не утомляют. Меня, по крайней мере, не утомляют. Другое дело, что бывает в совокупности, суммарное накопление пропущенных ударов, и я больше чем уверен, что это сказывается на следующих раундах. Накопление заставляет выматываться, и в какой-то мере теряется выносливость, острота восприятия. Такое же выматывание бывает, когда человек бьет по воздуху, примерно идентично.
— Тоже здорово теряешь при этом?
— Да, когда вкладываешься и не можешь цель найти кулаками.
— Ты сам в постановке акцента, мощи удара чему уделяешь внимание?
— Ну, каждый же готовится по-разному, и об одних и тех же вещах будет рассказывать по-разному. Понимаешь, каждый приходит к акцентированными ударам по-своему, анализируя и так далее. К примеру, я выполняю определенную работу, которая мне позволяет вовремя ускорять в конце удар, это как один из элементов. Потом, правильная постановка кулака на цель и много-много нюансов, которым я уделяю внимание. Я думаю, что и другие этому уделяют внимание, только они все эти акценты называют другими словами. В принципе, это одно и то же.
— Как параллель с музыкой? Там музыканты играют серьезные произведения и при этом продолжают шлифовать технику, исполняя простейшие гаммы, то есть, отрабатывая какие-то элементы, поддерживая себя в форме.
— Да, можно и так сказать. Достаточно верно сравнение.
— Ты тоже занимаешься чем-то подобным?
— Конечно. Я воспринимаю это как основу бокса, на чем держится вся техника. Периодически приходится об этом задумываться и корректировать в какой-то мере.
— Если проанализировать именно разрушительную мощь удара, в твоем понимании какие факторы наиболее важны? Своевременность, точность, скорость, умение вложить массу – что является ключевым, для того чтобы нокаутировать соперника?
— В какой-то мере все это в совокупности. Какой-то один из элементов убрать – и может получиться так, что пропадет нокаутирующий удар. Вообще сила удара очень зависит от скорости удара. Поэтому мы как бы за скоростью гонимся. Но я, долго тренируясь, оказался свидетелем того, что ребята, которые значительно медленнее своих соперников, выходят боксировать, и те, которые быстрее, их бьют и не попадают. А этот, который медленнее, опережает, то есть у него своевременная постановка кулака на цель. Есть такие врожденные качества – кому-то дано, а кому-то не дано. Вот это тоже немаловажно.
— А насчет физухи, ты занимаешься ОФП при подготовке к боям?
— Конечно. Мне кажется, любой боксер занимается этим.
— А ты занимаешься силовой подготовкой в рамках вот этой ОФП?
— Я силовой подготовкой не занимаюсь. Я бы ее назвал, скажем, силовой выносливостью. Работу на тренажерах, если она способствует наращиванию массы, наращиванию силы, я не выполняю. Для меня важна именно силовая выносливость.
— На взрыв, на скорость работаешь специальными упражнениями в рамках ОФП, СФП?
— Да, периодически делаю такое.
— А что ты делаешь?
— Ну, во-первых, с гантелями работу осуществляю, но это больше не на взрыв и не на скорость, а на то, чтобы руки от начала пути до конца шли по одной траектории. Гантели, например, помогают в определенной работе. Еще я делаю некоторые упражнения на ноги – жим лежа с не максимальным весом и другие.
— А для взрывной манеры ты что-нибудь такое делаешь, чтобы именно взрываться?
— Чтобы взрываться – нет. Ну, кувалду и все.
— Насколько я понял из твоего ответа, ты большой акцент уделяешь именно скорости в конечной фазе, приходу кулака именно так, чтобы разогнать в конце и точно поставить кулак на цель, да?
— Да. Некоторые такие техники есть за рубежом. Акцент делается именно на то, чтобы ускоряться в конце, а вначале делают замедленные движения. Такое ощущение, как будто усыпляют. Вроде бы начало медленное, бьют медленно, а в конце ускорение, и не всегда зрачок успевает уловить его. Вообще нокаутирующим ударом, я считаю, владеет практически каждый, только надо сделать так, чтобы человек не увидел. Падают от невидимых ударов. Не от сильных, а от невидимых. Если удар спрятан, то необязательно нужно быть в тени. Нужно вовремя нацелиться, чтобы удар был незаметным. Но это мое мнение, конечно.
— Мы затеяли провести турнир на силу удара. Как ты относишься к этой идее?
— Я как-то высказывался уже по этому поводу. Я считаю, что это, в основном, для развлечения, для привлечения внимания к единоборствам вообще. Это достаточно здорово и интересно для людей, которые тренируются больше для себя, а не для какого-то результата. Но это тоже немаловажно, и будет достаточно интересно, потому что очень многие уделяют этому внимание. Как профессиональный спортсмен я чуть-чуть скептически к этому отношусь. Я слышал, в советские времена привезли такой тренажер в олимпийскую сборную, и, ты знаешь, сильнее всех выбивали те ребята, которые по своей природе никогда не являлись нокаутерами. Вот такой был показатель. Поэтому я не думаю, что это, то основное, к чему стоит стремиться, но для привлечения внимания это очень здорово.
— Многие, с кем я разговаривал о нашем турнире, говорили: «О, блин, как интересно посмотреть, кто вообще сильно может ударить!». Ну, вот просто такое реальное любопытство – боксер, каратист, не единоборец… У нас будет свободный стиль в этом соревновании – можно ударить по мешку любой частью руки, можно открытой перчаткой, ладонью – неважно, как.
— У меня есть младший двоюродный брат, он боксом не занимался. По природе своей он худой, чуть-чуть меньше меня, но он может так ударить, так попасть и сбить с ног на улице или в зале! И он весит всего где-то килограммов 70. У нас в Геленджике на набережной очень много разных тренажеров. И вот он и с борцами, и с ребятами, которые сильнее, килограммов по 110 весят, он больше их выбивал. Он и сам не может объяснить, почему. Или, может быть, он правильно бьет, или хлестко бьет – ну, непонятно.
— Ну, вот и нам интересно, кто как ударит. Тот прибор, который мы используем, достаточно интересный и сложный. Настоящий боксерский мешок весом 50 килограммов, в котором встроен акселерометр внутри и выведено табло. Он, в общем, неплохо настроен, с учетом упругости этого мешка и так далее. То есть он принципиально отличается от разных аттракционов. Здесь по другим критериям оценивается удар, измеряется еще время взаимодействия кулака с мешком в момент удара.
— Ну, это интересно, да.
— Он показывает качество удара, показывает, насколько хлестко бьет человек.
— Так ближе к профессиональному восприятию. Да, вполне интересно, согласен.
— У тебя, когда ты работаешь на удары, какие снаряды? Ты на мешках работаешь?
— Да, и на мешках, и на груше, и на подушках настенных. Смотря, какую работу совершаю. Очень часто я это делаю голыми руками, вполовину, в четверть силы, главное, чтобы постановка кулака на цель была правильная. На мой взгляд, это очень важно, потому что ускорение внести можно в любой момент. Поэтому я научился сначала слабо бить, а потом сильно. У меня вся тренировка так построена – чередование слабых ударов, чтобы как бы почувствовать и упереться кулаком в цель.
— Именно прочувствовать всю цепочку от кулака.
— Да, сначала почувствовать, а потом жестко ударить.
— Как ты акцентируешь удар? Во время удара блокируешь руку, напрягая локоть, или бьешь хлестом, так, что у тебя расслаблен локоть, а напряжены только кулак и предплечье?
— Я больше акцент делаю на предплечье.
— То есть локоть не закрепощаешь, не бьешь такой «конструкцией», а именно хлещешь?
— Ну, смотря, какой удар идет. Если боковой, с опущенным локтем, то там особо не закрепостить. Главное – чтобы был тупой угол, чтобы на себя кулак не шел, а чуть-чуть как бы сбоку и вперед. Если удар прямой, или бывает, например, свинг – это уже совсем другой удар. Он не боковой и не прямой, с поворотом одной кисти. Смотря, какой удар бьешь, от этого многое зависит. Снизу – так вообще расслабленное предплечье, когда по корпусу или по голове. Предплечье как бы в такой монолит превращается в конце.
— Кулак-предплечье как бы монолит, а остальное расслаблено кидаешь, да?
— Да, да.
— Тот памятный бой в Америке – это, наверное, как раз одна из тех ситуаций, которые вписываются в поговорку «панчер имеет шанс»? Грубо говоря, бой решился ударом, своевременным, точным.
— Там он просто не увидел его. Не столько жесткий был удар, как вовремя нанесенный. Он получился на опережение.
— А ты сам себя считаешь бьющим?
— Ну, скажем, считаю, что могу ударить. У каждого боксера есть свои плюсы и свои минусы. Мой тренер считает, что у меня очень неожиданный разовый удар – именно сначала запутать, припрятать, а потом нанести. Я никогда себя не считал физически сильным боксером.
— Но при этом тренер высоко оценивает твой разовый удар?
— Да. К нему невозможно не прислушаться, потому что он говорит, как есть, вот прямо как есть.
— Значит, он со стороны видит, что у тебя хороший разовый удар, насколько я понимаю?
— У меня достаточно часто были моменты, когда я даже еще малышом боксировал, что я и в нокдауны посылал, и бои заканчивались досрочно, и справа, и слева попадал, а весил я килограммов 40. Как бы бывало, проскакивало с детства.
— Очевидно, какие-то природные данные все-таки есть у тебя к этому.
— Наверное, что-то есть, да, что-то есть. Я всегда уступал своим сверстникам, всегда был маленький. Школу заканчивал – вообще самым маленьким в классе был, в институт поступал вообще пацаном. У меня весь бокс любительский был построен на том, чтобы сделать из соперника дурака, а не перебить его. Вообще, когда настраиваешься перебить физически, это плачевно закончится, если парень тебя сильнее. Как правило, здесь, на Юге, на Кавказе, вырастают ребята быстрее, и с ними драться просто физически было невозможно. Я все сводил как бы к игровой манере. Поэтому я, когда чуть-чуть окреп, решил попробовать профессиональный бокс. Это уже совсем другой бокс. Я мог под градом ударов постоять, позащищаться. Я такое удовольствие получал! Наверное, поэтому мне профессиональный бокс так понравился. Некоторые считают, что по манере боксирования можно определить характер человека. Я с этим в какой-то мере согласен. Я чувствую, что это реализация моего внутреннего мира, что мне нравится под градом ударов стоять, даже принимать их на себя, ближний бой проводить. Я считаюсь достаточно слабо обученным в ближнем бою, но, в то же время, я чувствую себя на удивление комфортно, хоть и боксирую, как бы нелогично. Когда я выше своего соперника, я вхожу под него. Мне нравится именно такая манера – больше риска, больше шансов предоставляется сопернику, но, в то же время, симпатично. Просто выходить и делать свою работу неинтересно, поэтому я и рискую.
— Ты считаешь, что рисковать – это очень важно?
— Я не знаю, важно или нет, мне просто интересно. И мне интересно боксировать с ребятами, которые тоже рискуют.
— Во время тренировок, ты проводишь спарринги с ребятами разного веса?
— Да, но я очень мало спаррингов провожу. Как правило, их спаррингами и назвать-то нельзя. Это больше своего рода условная работа. Мы нарабатываем: он нарабатывает, что ему надо, а я нарабатываю, что мне надо. Бывает, если парень послабее, то он просто меня побьет, а я, как в пятнашки, позащищаюсь, под ударом постою. Все отмечают, что со мной интересно боксировать, потому что я не избиваю своих соперников, даже если они послабее. Этому научил нас еще первый тренер. Он говорил: «Неизвестно, кем вы станете, а малышей если перебить или парня, который слабее, то можно ему сломать карьеру», - и так далее. Он приучил нас именно к такой культуре. Поэтому ко мне любой желающий может зайти, зная, что он не будет травмирован.
— Да, важное качество, много говорящее о человеке, некая внутренняя культура.
— Я помню одного парня, Тимура Нергадзе, который еще у Хаттона выигрывал по любителям, по молодежи. Такой очень бьющий парень. Он всех перебил на тренировках, когда был на пике, и этим сам себе медвежью услугу оказал – ему уже не с кем было тренироваться. И это привело к остановке роста его спортивного мастерства. Тогда я убедился, что я на правильном пути.
— Слушай, а вот когда ты с «тяжиками» работаешь, даже в тех же отработках, и с «легкими», принципиально, по ощущениям, это отличается?
— Кроме болевых ощущений, ничем. Ну, «тяжи» и «тяжи». Как правило, если есть там ребята, очень бьющие нокаутеры, то это не такая уж и боль – именно удар, а так, встряска происходит, на мой взгляд. А если боксируешь с каким-нибудь «тяжем», а он не бьющий, у него удары получаются толкающие. Здесь, как правило, боль в шейном отделе позвоночника, когда голова откидывается, потому что удар именно толкающий. Или он с ног может тебя сбить, к примеру, но не нокаутировать. Ты в сознании, и ты чувствуешь, когда он бьет тебя, и ты перекрываешься руками. Бывают синяки на руках. Вот этим только отличается, не более того.
(Вопросы задавал Павел Бадыров)
Напоминаем, что Открытый чемпионат Санкт-Петербурга по силе удара и Супер-Кубок «Панчер», состоится 29 января в Санкт-Петербурге, в фитнесс клубе «Лидер Спорт», расположенному по адресу: пр. Энгельса, д. 154-а (в ТРК Гранд Каньон, 3-й этаж).
Регистрация и взвешивание участников с 11-00.
К соревнованиям допускается ограниченное число участников — по 10 человек в категории.
Спешите подавать заявки.
Начало соревнований в 13:30.
С правилами соревнований и правилами подачи заявки можно ознакомиться здесь:
Форма заявки и адрес, на который ее нужно выслать здесь:
Ошибка в тексте? Выделите её и нажмите «Ctrl + Enter»
