Алексей Олейник: ММА растет в нашей стране

Тяжеловес UFC Алексей Олейник обсудил свой прошедший бой против Фабрисио Вердума.

— Вы уже восстановились после схватки?

— Первые день-два приходил в себя. А сейчас уже всё отлично, спасибо.

— Ваша победа над Вердумом произвела большой фурор. Поздравлений было больше, чем обычно?

— В принципе как обычно. Мы сейчас живем в мире электророзетки, СМИ и интернета. Поэтому всё зависит от количества твоих виртуальных фанатов. Если у тебя в социальных сетях тысяча подписчиков, то поздравляет 30–50 человек. Чем больше фолловеров, тем больше сообщений. В этот раз поздравлений было чуть больше, чем обычно, но соразмерно — получил 5–7 тыс. сообщений. Конечно, больше прежнего, но не в сотни раз (улыбается).

— Эта победа была для вас особенной с учетом того, что до конца не было понятно, состоится ли вообще турнир?

— Нет, я был уверен, что ивент состоится. UFC предупреждал нас, что будет задержка максимум в две-три недели. Нам только оставалось ждать оглашения места проведения турнира. Им должна была стать первая страна, которая согласится его принять. В итоге оказалось, что в США это сделать проще, чем в любом другом государстве.

— Меры предосторожности в связи с пандемией не отвлекали от подготовки к бою и самого поединка?

— Их было совсем немного, и они были не такими уж сложными. Например, чтобы зайти в отель, в который заселяли бойцов, нужно было пройти температурный контроль. Просто заходишь в гостиницу, там стоит специальный человек, который за три секунды измеряет твою температуру. И всё, проходите дальше, всего хорошего. А за три-четыре дня до турнира дважды сдавали тест на коронавирус.

— Заметили еще какие-то необычные вещи, не свойственные предыдущим турнирам?

— Понимаете, я в первую очередь был сосредоточен на самом бое. Но понятно, что было заметно малое количество посетителей в отеле. Фанаты не могли приходить толпами в гостиницу, чтобы собирать автографы. На стадионе не было зрителей. А так всё как прежде. Комнаты для раздевалок и разминок ничем не отличались. Весь персонал такой же. Отношение такое же. Вся логистика тоже сохранилась в неизменном виде. Наверное, на 85% всё было как обычно. Публичности стало меньше, но внутренняя кухня осталась практически неизменной.

— На вас как-то сказалось отсутствие болельщиков на трибунах?

— Абсолютно никак. Думаю, в чем-то было даже чуть лучше. Например, было гораздо лучше слышно секундантов. На фоне многотысячного зала их подсказки по ходу встречи обычно тяжело разобрать. Когда ты выходишь в клетку, дерешься только со своим соперником. Если ты хорошо настроен, то ничего не видишь и не слышишь вокруг, а сконцентрирован только на оппоненте.

— То, что UFC в такой тяжелой ситуации все-таки организовал турниры, может способствовать лидерству смешанных единоборств среди остальных спортивных событий?

— Не знаю, сможет ли ММА застолбить за собой первое место среди спортивных мероприятий с учетом того, что турниры сейчас проводятся. Но среди единоборств — вполне возможно. Насколько я понимаю, только бокс в последние годы соперничает со смешанными единоборствами по всем показателям. А в ММА лидер и основной законодатель моды — это UFC. В каких-то показателях UFC уже преобладает над боксом, а где-то отстает. Но это уже две равные сферы. Мы развиваемся, у нас растут показатели, а у бокса уже нет. Они дошли до своего пика и держатся на нем. Так что все шансы обойти бокс есть.

— Турниры UFC могут стать для всего спорта знаком того, что уже пора потихоньку возвращаться к привычной жизни?

— Понимаете, никакой вид спорта не может перечить законодательствам государств. Вряд ли какой-то организатор захочет садиться в тюрьму, лишь бы провести свое мероприятие. Нужно, чтобы всё было легально. UFC удалось этого добиться, и у них имелось разрешение на проведение турниров. Так что вопрос в государстве и его законах, а не в спортивных организациях. Уверен, все хотят вернуться, но есть проблемы.

— Почему для UFC было так важно не просто провести один турнир, а устроить целый марафон с тремя ивентами за неделю?

— UFC — это огромная машина, которая работает по многим направлениям, но заточена все-таки вокруг спорта. Есть различная атрибутика, мерчандайзинг и другие вещи, которые продаются по всему миру. Но если боев не будет, то вся эта машина начнет замедляться, терять обороты, финансы и рабочие места. Фактически начнет просто таять. Поэтому в UFC понимают, что им нельзя останавливаться, нужно проводить турниры даже в таких тяжелых условиях. Пусть на пределе возможностей, выискивая любые варианты для того, чтобы все-таки организовать ивенты. Так что все турниры, которые зависли и были отложены, прошли сейчас. Если боец не подерется, он будет расстроен, понесет убытки, его лояльность к организации снизится. В итоге промоушен может потерять спортсмена.

— Вы привыкли драться очень часто. Но сейчас из-за пандемии так или иначе турниры организовывать сложнее. Вас расстраивает этот факт?

— В общем, да, но на мне это не сильно должно сказаться. Я должен был провести бой, это и случилось, в запланированную дату. Сейчас в любом случае не буду драться ближайшие три месяца. Сначала месяц-полтора отдохну, а затем месяца два на подготовку. Ограничения длятся уже немало времени. Уверен, через три месяца вся эта история либо закончится, либо будет на очень большом спаде. Если мы провели турнир даже практически на пике ситуации, то ближе к концу лета, когда проблем с коронавирусом станет меньше, явно будет легче. Это чисто по логике.

— Уже официально известно, что россиянин Петр Ян проведет свой следующий бой за титул чемпиона UFC в легчайшем весе. Как вам развитие его карьеры?

— У него хорошие перспективы. Даже те, кто не поддерживает Петра, понимают, что у него хорошие шансы на титул — как минимум 50%. А я думаю, что и того больше. Сейчас Ян будет драться за пояс, и он в очень хорошей форме. Тот соперник, который против него выйдет, вполне по силам Петру.

— Можно уже говорить о доминировании российских бойцов в UFC?

— Нет, нельзя. У нас всего восемь чемпионских поясов, и из них всего одним владеет россиянин. Доминирование будет, когда у нас титулов станет больше, чем у любых других стран.

— Но вы чувствуете, что ММА в России развивается?

— Да, это очень хорошо чувствуется. Этот вид спорта растет в нашей стране. Но о доминировании пока говорить рано. Движемся в правильном направлении. Речь о выступлениях. Но если посмотреть глубже, то многие наши бойцы, в том числе я, Хабиб Нурмагомедов, Петр Ян и подавляющее большинство остальных, тренируются за рубежом. В Америке, Таиланде или еще где-то. Получается, эта индустрия у нас отстает. Потому что ведущие бойцы уезжают за рубеж. А тренировочный лагерь — это очень важная часть. Когда тренируется один боец, вокруг него работает обслуживающий персонал, наставники и так далее. Ребята помоложе смотрят на более опытных и за счет этого сами растут. Нам приходится уезжать в другие страны и там работать. Там, где я готовлюсь к боям, у меня 10–12 тяжеловесов, они практически все бывшие либо действующие бойцы UFC или Bellator. Таких попробуй поищи в России. Я ради этого сюда и приезжаю. Если бы у меня были такие условия в Москве, Екатеринбурге или Ростове-на-Дону, то я тренировался бы в России.

— У вас в Москве есть школа ММА. Не думали в будущем из нее сделать мощный тренировочный лагерь?

— Сейчас у меня своей школы нет, потому что ее пришлось закрыть из-за финансовых реалий. Нам повысили аренду ровно в два раза, объяснив это тем, что у нас хорошая школа, к нам ходит много людей и вообще я известный, именитый спортсмен, поэтому нам поднимают цену. Не из-за хозяйственных проблем, а из-за вот этих причин. Открываться я не буду, если мне никто не предложит поддержку и помощь в этом. Потому что в прошлый раз я делал это всё только за счет собственных средств и средств моих близких друзей. Пока не до школ. А еще, когда занимаюсь школой, я плохо выступаю, и наоборот.

— Появилась информация, что на территории Украины запретили транслировать ваши бои. Как к этому относитесь?

— Это же не мои проблемы. Если люди не хотят гордиться своим соотечественником, положительным персонажем, не пьющим, не курящим, мотивирующим заниматься спортом, который выступает на мировом уровне, это их проблемы. Я не должен стать от этого хуже, войти в их среду и говорить какие-то дикие вещи о том, что Россия и Украина враги и должны уничтожать друг друга. Я считаю, что мы — братские народы, мы — одно целое. Но наши мысли не сходятся, и политические моменты перетекают в спорт. Хотя во все времена считалось, что спорт и культура должны оставаться вне политики. К сожалению, в современных реалиях спорт вмешивают в политику и тем самым пудрят мозги нормальным людям.