Интервью с Русланом Проводниковым

Завтра, в воскресенье 28 июля в Санкт-Петербурге в фитнес клубе «Лидер Спорт» состоится чемпионат по силе удара и Супер-Кубок «Гранд Панчер». Накануне этого турнира, один из самых ярких  современных боксеров профессионалов, Руслан Проводников, дал интервью организатору турнира Павлу Бадырову.

− Руслан, расскажи, как ты пришел в спорт. Ты сразу начал заниматься боксом?

− Я жил в маленьком поселке Березово. Практически я рос на улице, как бы ничем особо не занимался. Это были 80-90-е годы.

− Ты был хулиганом?

− Ну, да. Поселок маленький, заниматься было нечем, и я был таким  уличным пацаном. Мы с ребятами все время выясняли, кто сильнее, и я постоянно дрался, и в школе, и во дворе. Я был таким задирой, и у меня всегда были проблемы, если, например, в школе подерусь, и приходили  родители парня, которого я побил.

В 1993 году открыл секцию бокса мой будущий тренер Евгений Алексеевич Вакуев. Отец привел меня туда за руку, и я там так и остался. Когда я первый раз надел перчатки, это меня просто заворожило. До этого бокс я только по телевизору видел. А там я мог делать то, что мне нравилось – драться, и мне за это ничего не было, меня еще и хвалили. Вот с этого все и началось.

− Сколько лет тебе было тогда?

− В 10 лет меня папа привел.

− Когда ты дрался на улице, ты дрался результативно? Ты чаще бил,   или тебя тоже били?

− Ну, в основном я всегда бил. Я часто был инициатором драк, потому что я любил драться.

− То есть таким агрессором был?

− Да, я был хулиганом.

− Огребать тебе доводилось?

− Конечно, приходилось, в основном от ребят, которые на 3-4 года старше меня. Я в детстве «мелким» был, но жилистым и очень подвижным. Когда я пришел в бокс, я весил всего лишь 28 килограммов, и моя первая грамота была – за первое место в категории до 28 килограммов.

У нас был большой двор – стояло три двухэтажных дома, и ребят было много. Были и сверстники, и ребята постарше, и вот эти ребята постарше могли и нашпинять мне. Но я в долгу никогда не оставался. Я отбегал и мог наговорить им с три короба, и уж тогда меня ноги спасали. Ну, а потом где-то с недельку приходилось по двору перебежками перемещаться. Вот так я и рос, пока в бокс не попал, и уже с 10 лет кроме бокса я ничем больше не занимался.

− Сколько раз в неделю ты занимался?

− Каждый день.

− Каждый день?

− Ну, когда еще маленьким был, 5 дней в неделю – это точно, а потом  каждый день я занимался боксом. А когда уже пошли результаты, тренер меня специально оставлял, даже и на дому порой занимались летом. Летом залы же закрываются, и нашим бюрократам не объяснишь, что у нас нет лета, если мы хотим, чтобы были результаты. На дому занимались, где-то на площадке, ездили на сборы. Для меня круглый год были тренировки, без выходных, без лагерей летом, потому что мы работали на результат, на перспективу.

− То есть ты с самого начала стал заниматься серьезно, именно на результат, а не просто занимался боксом ради бокса?

− Ну, сначала для меня это было просто увлечением, потому что мне это очень нравилось. Потом тренер меня заметил как такого перспективного, и я стал очень желанным в секции бокса. Меня очень привлекло, что меня там всегда ждали. Я знал, я просто чувствовал, что я там нужен. А до этого я в школе был хулиганом и не очень хорошо учился. Мне не очень нравилось ходить в школу, и я никогда не был ни отличником, ни «хорошистом». Учителя ведь всегда выделяют любимчиков, а от таких, как я, только требовалось, чтоб мы не мешали.  Ну, а в секции бокса я чувствовал себя очень нужным, я знал, что меня там ждут, и у меня все получалось. Там я нашел себя. Тогда мой тренер внушил мне, что я могу изменить свою судьбу и добиться многого, если, конечно, сам этого захочу.

− А в каком возрасте тебе эта мысль была озвучена?

− Да с самого начала моих занятий боксом. А я очень трудным был в детстве, ершистым. Как тренер любил выражаться, я был таким колючим мячиком. Только тронь меня – я сразу на дыбы становился, очень упертым, упрямым  был. Но даже если надувался за что-то на тренера, я все равно вскоре шел снова в зал. Как-то я интуитивно понимал, что это мое, и все тут. На протяжении всей моей карьеры, с самых малых лет, мне тренер пытался донести: «Руслан, это твое, ты можешь много добиться, ты можешь изменить свою жизнь». Потом, в 14, 15, 16 лет и погулять хотелось, а у меня  тренировки, тренировки, тренировки.

− Насколько я понял, ты при всей своей хулиганистости тренировался регулярно и был дисциплинированным спортсменом?

− Ну, да. Мне тренер внушил, что есть слово тренера, а нас как бы никто даже спрашивать не будет. И я привык к тому, что нужно тренироваться, пахать и все. Сейчас я уже, конечно, стал профессионалом, но и сейчас, если я выбираю какого-то тренера, то я ему полностью доверяюсь.

С тренерами я всегда нахожу общий язык, никогда не противоречу им. То есть, есть тренер, и есть ученик, он тренирует, а я делаю то, что он говорит. Я считаю, что так проще и легче и тебе, и твоему тренеру. Я не считаю себя великим спортсменом, поэтому не вмешиваюсь в тренерский процесс и не учу тренера, как ему нужно работать. А если кто-то считает, что он знает больше, чем тренер, то пусть он тренируется самостоятельно.

− Когда ты начал серьезно заниматься боксом, ты с уличными драками покончил, или продолжал хулиганить?

− Нет, уличные драки сразу же отпали. И учиться, и вести себя в школе я стал намного лучше. Я ждал, чтобы быстрее закончились занятия в школе, чтобы  прибежать домой, сделать уроки и быстрее бежать на тренировку. Это было моим единственным желанием.

− То есть фактически появление секции бокса действительно радикально изменило твою жизнь?

− Да. Все очень сильно изменилось. И если бы не бокс, я не знаю, кем бы я был сейчас. Ничего хорошего, наверное, из меня бы не вышло. Кстати, в июне мне присвоили звание «Почетный гражданин Березовского района». Мне говорили: «Руслан, это звание ведь не каждому дается. Его тебе  присвоили за большой вклад в развитие спорта в Березовском районе». Я в свои 29 лет организовываю турниры для детей, занимаюсь общественной жизнью, очень много езжу.

− То есть ты еще и турниры организовываешь?

− Да, в Березово, в моем поселке, в этом году прошел уже четвертый кубок по боксу Руслана Проводникова для детей. То есть я организовываю турниры  для своих земляков. Всегда собирается очень много народу, буквально полный зал, и мне это очень приятно. Правда, на последнем кубке я не присутствовал, потому что он проходит в марте, а у меня 16 марта был бой, поэтому я был на подготовке и не смог приехать.

− А в любительском боксе какого уровня ты достиг?

− Я мастер спорта, как бы больших звезд не нахватал. В принципе, я в обойме был все 12 лет, в сборной Ханты-Мансийского округа, иногда первым, иногда вторым, постоянно бывал на сборах, обкатывался.

− А в какой момент пришло решение уйти в профессионалы?

− Тогда мне было 24 года. Я понял, что если я к этому возрасту ничего не показал, то уже вряд ли что-нибудь покажу. Я за всю свою любительскую карьеру даже ни разу не попал на «страну».

− Даже так?

− Да. И не потому, что я плохой боксер. Просто была очень большая конкуренция, и нелегко было даже попасть на «страну», а «страну» выиграть – ну, это вообще что-то из области фантастики. Особенно такому простому парню, как я. На то время было 11 весовых категорий, а Россия – огромная страна, и сколько же в ней боксеров.

− Сам решил уйти в профессионалы, или тебе кто-то подсказал?

− Я сам уже к этому подходил, да и тренер мне сказал: «Руслан, мне кажется, тебе надо попробовать». Все уже как бы шло к этому. И тут в мае 2006 года я познакомился с моим будущим менеджером, Андреем Напольских. Он тогда приехал в Нижневартовск, а я с 2002 года выступал за Нижневартовский район, меня пригласили туда. И вот мы с ним там познакомились.

Я считаю, что случайных встреч не бывает, и что это не было совпадением, это судьба так распорядилась. И вот он мне говорит: «Ты не хочешь попробовать перейти в профессионалы?» Я ему ответил, что уже  подумываю об этом. Он сказал: «Вот мой номер телефона. Будешь в Екатеринбурге – позвони. Встретимся, поговорим, сходим на бои». А у меня тогда девушка была из Екатеринбурга, впоследствии она стала моей женой, и поэтому я часто там бывал. Через несколько дней я приехал туда, мы встретились с ним, поговорили, сходили на бои.

Я, конечно, понимал, что меня никто там с контрактами и большими деньгами ждать не будет, и придется все начинать с чистого листа, но я согласился. Это было в июне. Я ему сказал, что в августе съезжу в последний раз на сборы со сборной округа и уже после этого начну плавный переход, и чтобы он уже договаривался о первом бое.

В октябре я провел последний любительский турнир, после чего заявил своему тогдашнему тренеру, Станиславу Матвеевичу Березину, который меня тренировал в Излучинске Нижневартовского района, что буду переходить в профессионалы. 3 декабря 2006 года я провел свой первый бой, после чего началась моя карьера в профессиональном боксе.

− Ну, и каким было впечатление от первого профессионального боя?

− Мне сразу же кинулось в глаза, что это два совершенно разных вида спорта, абсолютно, кардинально разных. Я понял, что это уже не спорт, а,  прежде всего, бизнес. Бизнес, потом работа, и только потом уже спорт. Скажем так, путь был очень тяжелым и долгим.

− Что ты почувствовал в самом первом бою, насколько велика была разница между боем в «любителях» и в «профи»? Сколько было раундов?

− Было 4 раунда по 3 минуты. Разницу я прочувствовал сразу же, буквально после 2-го раунда. Нагрузка была колоссальной. Да и подготовки даже рядом не стоят, когда ты готовишься «по любителям» и когда «в профессионалах».

− Ты успел поменять подготовку к этому первому профессиональному бою?

− Да нет, конечно. Практически до первого своего поражения я дрался, можно сказать, на той базе, которую в меня вложил мой первый тренер. Только когда я начал работать с американским тренером Бадди Макгиртом,  я начал понимать, что я начал расти как профессионал. До этого я выходил, выигрывал на своей прежней базе, но это, рано или поздно, должно было закончиться, потому что я как боксер-профессионал не рос от боя к бою.  Соперники становились все сильнее и сильнее, и мне все сложнее и сложнее было выигрывать. У меня ничего не менялось, я просто выигрывал и выигрывал. Я задумался о том, что так дальше не может продолжаться, когда проиграл бой в 2011 году.

− А каким по счету был этот бой?

− По-моему, 18-м.

− О, достаточно много боев ты провел без проигрыша.

− Да, но когда я выигрывал последние бои, я уже чувствовал, что скоро это закончится.

− А что за бой ты проиграл?

− Я проиграл главный бой вечера на ESPN за какой-то американский титул. Команда, которая выходила против меня, хорошо меня изучила. А моя команда не была готова к этому лишь потому, что была очень молода, и у меня не было тренера, поэтому так все и получилось. В принципе, соперник был не тот, которому я должен был проиграть. Это был мексиканец, настоящий профессионал с хорошей командой, которые сделали все, чтобы у меня выиграть. А моя команда не сделала ничего. Но, правда, причем здесь команда? Прежде всего, дрался я сам, и сам я проиграл.

− Получается, что они профессионально подошли к подготовке к бою, были лучше готовы?

− Да. И именно этот бой сделал меня таким, какой я есть сейчас. Когда меня спрашивают, каким был мой самый сложный бой, я всегда вспоминаю именно этот бой. И я благодарен Херрере за то, что он преподал мне такой урок.

− Сколько раундов вы дрались тогда?

− 12 раундов.

− 12 раундов?

− Это был очень зрелищный бой, настоящая драма. Тогда я очень понравился американской публике, и после этого боя мне снова отдали главный бой вечера на ESPN. Просто ESPN в меня очень верило, и я им очень нравился. Они признались мне, когда я уже «засветился» на НВО: «Нам очень нравится показывать твои бои, и нравится, как ты ведешь себя и в ринге, и вне ринга, и мы всегда тебя ждем». А я ответил, что всегда буду очень рад к ним приезжать, но лучше в качестве гостя. После того боя меня  пригласили как гостя на ESPN-новские шоу, поэтому я задержался там на 2 недели. Я им очень благодарен за то, что они открыли публике меня, как боксера.

− А сама специфика тренинга профессионального и любительского бокса с точки зрения интенсивности нагрузок где тяжелее?

− Ну, «по любителям» дерутся несколько боев в неделю, и у них периоды между турнирами разные, а здесь мы узнаем о бое, как минимум, за 2-3  месяца до боя. У нас уже есть команда, и мы целенаправленно готовимся к одному бою, к одному сопернику.

− Как-то я разговаривал с Димой Пирогом, и он сказал, что ему «в любителях» было тяжелее за счет вот этого непрерывного конвейера –  турнир, турнир, турнир. Как бы все время идет эта соковыжималка.

− Да, это тяжело. Мне тоже было очень тяжело, потому что я все-таки боец одного боя, скажем так. Я мог настроиться, выйти, закатить бой, выиграть у довольно-таки сильного соперника, а следующий бой уже не было такого куража. Очень тяжело психологически настраиваться на каждый бой. Я такой эмоциональный человек, и мне легче подготовиться морально и физически к одному бою, выйти и все выплеснуть, отдать всего себя.

− То есть, получается, для тебя профессиональный формат гораздо комфортнее?

− Да. Получается, что я нашел себя. Мне тренеры говорили: «Руслан, тебе надо в профессиональный бокс, у тебя манера профессионала». Даже «по любителям» публике очень нравилось смотреть мои бои, потому что в каждом из них была интрига. Я никогда не искал никаких компромиссов, я вот такой, иду и дерусь, как умею. Поэтому мне всегда говорили: «Руслан, тебе надо в профессионалы». И вот так я и перешел.

− У тебя сейчас есть команда для подготовки к боям?

− Сейчас есть, да.

− А какой состав этой команды?

− У меня есть два менеджера, которые занимаются переговорами и тому подобным, чтобы меня ничто не отвлекало от подготовки. У меня есть мой  основной тренер Фрэдди Роуч и тренер по физподготовке Гэвин МакМиллан. МакМиллан очень талантливый тренер, мне очень нравится с ним работать. Он работал со многими бойцами по боям без правил.

− А диетой твоей кто занимается, спортивным питанием?

− Я сам слежу за своим питанием. Мой тренер по физподготовке кое-что корректирует. С ним мы прошли очень сильную тренировочную базу. Впервые моя команда отработала все «от и до». И то, что для меня нашли специального тренера по физподготовке, это очень важный момент, одно из самых главных звеньев в подготовке. Ведь на тренере по физподготовке лежит вся физическая функциональная подготовка.

− А как строится эта схема подготовки? Роуч руководит общим процессом и туда вставляет определенный объем физнагрузок, или тренер по физподготовке отрабатывает какой-то курс, а потом уже передает тебя Роучу? Как это вообще организовано?

− Они работают, в принципе, совместно, и ни один, ни другой не лезет в чужую работу.

− А как они это совмещают? Расскажи, это очень интересно, на самом деле.

− Ну, они, конечно, советуются. Утром проходит тренировка по физподготовке, а днем идет тренировка с основным тренером.

− Боксерская подготовка?

− Да, боксерская подготовка, отработка каких-то моментов.

− Пропорции как-то меняются за время цикла подготовки к бою? Все это длится 2-3 месяца, да?

− Да, и скорость меняется, и объем меняется. Допустим, на первом этапе  скорость небольшая, но дистанции длинные. То есть ты не рвешь никуда, но объем выполняешь большой. А потом, ближе к бою, объем ты выполняешь тот же, но уже за меньшее время.

− То есть растет интенсивность?

− Да, интенсивность растет. В процессе подготовки тренеры видят, что где-то ты уже подустал, и они могут сбавить нагрузку, утром дать отоспаться. Особенно, когда начинаются спарринги, ты должен быть свежим и выполнять то, что тебе дает основной тренер, то есть какие-то заготовки,   «примочки», которые ты должен выполнять в бою. Потому что спарринги – это основной этап подготовки.

− А за какой период до боя начинаются спарринги?

− Ну, где-то за полтора месяца.

− И количество их увеличивается ближе к бою?

− Да. То есть ты вот так потихоньку набираешь, набираешь, набираешь объем.

− А в этот момент объем физподготовки уменьшается, или он продолжает оставаться таким же высоким?

− Он тоже растет. Скажем так, когда этап спаррингов только начинается,   спарринги еще легкие. Ты еще не рвешь в полную силу, но постепенно набираешь объем, увеличиваешь скорость. Соответственно, когда ты уже выходишь на длинные дистанции, там уж сильные, полные спарринги, и в этот период объем физподготовки уже уменьшается.

− Ты уже начинаешь больше в спаррингах нагружаться? Получается, чтобы ты не перетренировался, какой-то объем физподготовки нужно убрать?

− Да. Тренер по моему самочувствию видит, что где-то я уже не очень свеж, допустим, в спаррингах, что мне очень тяжело, и он говорит: «Руслан, я вижу, ты устал. Как ты спишь?» А я очень долго не могу уснуть, хоть и очень устаю, и сон у меня беспокойный…

− Это признак «перетрена».

− Да. И тренер говорит мне: «Руслан, завтра ты отсыпаешься. Утром никаких тренировок. Можешь утром встать, легко прогуляться». Он дает мне пару дней просто отоспаться и смотрит, как я буду работать вечером на спаррингах.

− По самочувствию эти вещи оцениваются или по каким-то текущим анализам?

− Нет, только по самочувствию. Я стараюсь никогда не жаловаться, потому что я не могу себе такого позволить. Я не могу сказать, что я устал, что я не могу, ведь я боец, и я готовлюсь к бою.

− Но все-таки надо объективно оценивать свое состояние.

− Ну, да, но не все боксеры могут так сказать. Они просто будут пахать, выжимать из себя все, на что они способны, даже на фоне перетренированности. Но если тренер меня спросит, устал ли я, и нет ли проблем со сном, конечно, я обо всем ему скажу, но первый никогда не начну разговор об этом.

− Ну, понятно. Это психологически сложно, да. А вот курс физической подготовки у тебя циклируется за время подготовки к бою? К примеру, сначала работа на общую выносливость, затем силовая, затем скоростая. Есть ли какая-то периодизация, или это работа приблизительно одного уровня?

− Здесь все зависит от грамотности тренера.

− А вот твой тренер, с которым ты сейчас работаешь?

− Гэвин МакМиллан? У меня тренировки постоянно меняются. Допустим, утром у меня может быть и беговая тренировка, и на растяжки, и в бассейне, и на координацию. Мне очень нравится с ним работать, тренировки очень интересные. Он тренер, и у него много патентов. У него и тренажеры свои, и есть много разных «примочек», которые он сам придумал, запатентовал и применяет в процессе тренировок. Есть специальные тренажеры для воды, и для тренировок на суше, и для ног. У него есть специальные штуки для работы над балансом. Ну, обо всем не рассказать.

Он очень много уделяет внимания балансу. У меня ноги – это самое слабое место, а сильные ноги – это же 70% победы. То есть, если ты не умеешь правильно двигаться, если у тебя ноги не координируются вместе с руками, то понятно, что ты сильно не ударишь, не уйдешь, не защитишься. Поэтому очень важно иметь вот этот баланс, опору под собой – ноги. Мы очень много над этим работаем.

− Чтоб не проваливаться?

− Да, чтобы не проваливаться, чтобы у меня всегда была опора подо мной.

− То есть, чтоб все время быть над ногами?

− Да. Для этого мы работаем и в воде, в бассейне, и на поле, и в специальном тренировочном зале. С борцами я прыгал, бегал, выполнял разные  упражнения.

− А вы силовую подготовку включаете в цикл вот этих тренингов?

− Конечно. Физподготовка все это в себя включает – и бег, и кроссы.

− А есть «железо» у вас в арсенале?

− Есть, но очень умеренно. Мы используем какие-то специальные тренажеры на ноги, еще на что-то. Тренер по физподготовке смотрит, чего нужно добавить.

− Ты с виду такой здоровый, атлетичный парень. Ты с «железяками» вообще тренировался или нет?

− Когда я «по любителям» боксировал, мой первый тренер уделял «железу» достаточно времени, особенно перекладине, очень много мучил меня на перекладине. А когда я переехал в Нижневартовский район, у Станислава Матвеевича все боксеры были такими силовыми. Он очень много внимания уделяет «железу».

− Некоторые боксеры говорят, что «железо» − это плохо. У тебя такого не было?

− Нет, не было. Все должно быть в разумных пропорциях. Помимо «железа» мы очень много играли. В Нижневартовском районе у нас был тренер по плаванию, и Станислав Матвеевич заставлял нас 2 раза в неделю плавать. Ни одна тренировка не начиналась без игровой тренировки, то есть без баскетбола. Он говорил: «Боксер должен уметь все».

Я без проблем могу поиграть в баскетбол и плаваю достаточно хорошо. Мы играли в волейбол, баскетбол, футбол, гандбол. У нас суббота была таким игровым днем, а потом была баня. Игры развивают боксерские качества –  быстроту, реакцию, внимание, мгновенную скорость, поэтому они очень важны.

− Руслан, ты видел турнир по силе удара «Панчер», который мы организовывали?

− Нет, не видел.

− Есть такой специальный боксерский мешок, не очень тяжелый, весит порядка 40 килограммов.

− А, я видел его на фотографиях.

− Он не жесткий, весьма комфортный и в него встроен датчик, который измеряет ускорение, а через ускорение измеряется сила, которая это ускорение вызвала, сила удара. И вот мы проводим турнир по силе удара. Тебе сама идея проведения такого турнира кажется интересной?

− Ну, а почему бы и нет? Здесь же такой азарт – прийти, поучаствовать. Это же здорово, и ничего плохого в этом нет. Я бы сам с удовольствием поучаствовал.

− Ты же вообще-то панчер, ты такой откровенно бьющий парень.

− Ну, наверное, да.

− Вот применительно именно к удару, что в твоем понимании самое важное, для того чтобы у человека был удар? Есть очень много разговоров о том, что удар от природы и если нет природного удара, значит, его никак не поставишь. А другие говорят, что поставить удар можно каждому. Кто-то говорит, что для того, чтобы нокаутировать человека, надо быть психологически готовым к этому, и в этом вся фишка. Типа, если ты готов «уронить», ты «роняешь», если не готов – не «роняешь». На твой взгляд, что самое главное, чтоб человек был панчером, нокаутером?

− Я считаю, что если у тебя удар есть, то он у тебя есть, а если нет, то нет. То есть удар бывает именно от природы. Удар – это то, что ты впитал с молоком матери. Если у тебя его нет, то ты ничего не сделаешь, тренируйся – хоть затренируйся.

Приведу такой пример. Вот Брэдли – очень хороший классный боксер, он уже все за себя сказал. Я думаю, что если он с 2005 года чемпионствует, выигрывает у чемпионов, то он пашет на каждой подготовке, как, наверное, мало, кто пашет, тем не менее, у него удара нет. Поэтому я считаю, что с ударом надо родиться, а уже его техника, доводка – это уже тренировки.

− Значит, ты с ним родился, поскольку ты панчер. Ты бьешь, и у тебя удар за время тренировок стал лучше, жестче, четче. На твой взгляд, что самое важное в технике удара, в тренировке на постановку этого удара, для того чтобы он был результативным?

− Самое важное – чтобы он был как можно менее заметным. На мой взгляд, чем менее заметен удар, чем он короче в нужный момент, тем опаснее этот удар. То есть, если ты сможешь вовремя ударить, коротко и четко, то это будет нокаутирующий удар. А когда ты стараешься ударить сильно, с полным замахом, это полная туфта. Можно привести в пример Чахкиева. Вы смотрели его бой?

− Да, конечно.

− Он очень мощно махал, но для меня уже после первого раунда стало понятно, что вот такими ударами можно «уронить» и нокаутировать только неопытного боксера. Опытный боксер все эти удары видит, он спокойно  будет перекрываться. А вот самое опасное – это когда ты в рубке можешь ударить четким коротким ударом, в нужное место и вовремя. Вот это нокаутирующий удар. А когда ты выходишь и начинаешь махать, когда все эти удары видны, то, как правило, ничего хорошего из этого не выходит.

− Что в этом коротком нокаутирующем ударе самое важное именно в техническом плане? Некоторые говорят, что чрезвычайно важно – жесткая постановка кулака на цель, когда ты бьешь. Другие говорят, что надо, чтобы был старт с ноги. Вот что важно на уровне самоощущения, на чем ты заостряешь внимание?

− Я думаю, что очень важна постановка кулака. Еще важно, чтобы в синхроне работали и нога, и корпус. Ударить одной рукой – это неправильно. В ударе должно участвовать все – нога, корпус, плечо, а конечный этап – это уже рука. Скажем так, ты уже наводишь ее в цель, это снаряд. А обойма – она лежит в ноге, в корпусе, в плече.

Если ты ударил правильно, то есть включил в удар ногу, плечо, корпус, в принципе, по технике это должен быть нокаутирующий удар. То есть ты должен ударить вовремя, коротко и четко, и  в этот удар ты должен включить все. А одной рукой ты никогда не нокаутируешь. Это будут просто такие шлепки.

− Значит, ты сторонник ударов с жесткой конструкцией, приходящей в цель?

− Конечно, конечно.

− Или вот есть еще такая альтернатива – хлест, когда кидают руку расслабленной, как плеть. Такая техника тебе не близка?

− Есть два типа нокаутирующих ударов. Либо ты за счет своей физической мощи можешь нокаутировать, либо за счет высокой скорости, когда ты бьешь как плетью. Бывает, что выходят парни, и ты не понимаешь, в чем у них душа держится. Но они очень быстро кидают свои хлесткие заготовки, и они прилетают и прилипают. И вот они бьют именно за счет такой своей вот скорости. Если такой удар прилетает в челюсть, понятно, это нокаут.

У меня нет такой скорости, но у меня есть вот именно «физуха» и то, что мне тренер поставил удар. Он всегда хотел, чтобы я старался бить очень коротко, вот именно в этот промежуток, куда-то в разрез. Когда Брэдли в бою со мной начинал махать, в этой рубке я старался бить очень коротко боковыми. Я бил именно с плеча, с ноги, и корпус я включал, поэтому удары были такими тяжелыми.

− То есть ты как бы втыкаешь именно жесткие конструкции?

− Да. У меня нет большой скорости, чтобы «ронять», но у меня есть мощь и  поставленный короткий удар. Даже Брэдли после боя отметил, что я бью очень коротко и намного сильнее, чем Пак. Это его слова. Когда соперник начинает махать, я стараюсь те же левые боковые просадить именно в этот разрез, поймать его именно там.

− А кто из твоих соперников был самый сильно бьющий?  

− Ну, Вы знаете, в принципе, любой боксер, который выходил, мог просадить довольно-таки сильно. Матазимов боксер очень быстрый, хлесткий. Он  умеет кидать свои заготовки.

− Вот ты сказал, Брэдли не бьет, значит, есть ребята, которые бьют?

− Вот с тем же Матазимовым я проводил, по-моему, свой 10-й бой, и он был  очень тяжелым, таким «с характером». 15-й бой я проводил с мексиканцем Хауреги, бывшим чемпионом мира по IBF. Он у Кастильо дважды выигрывал нокаутом, причем, дважды в 10-м раунде. У него 56 побед, если я не ошибаюсь, и из них 36 боев он выигрывал нокаутом.

И вот против него, такого опытного, вышел какой-то пацан. Я себя именно таким пацаном чувствовал. А он такой корявый, и в нем чувствовались тяжелые прилетающие кулаки. Я даже в 1-м раунде пропустил удар по печени, и если бы он был чуть посильнее, я бы уже не смог его стерпеть. Там прилетали такие неожиданные плюхи. И вот он, такой корявый, из-под задницы кидал. Я понимал, что в каждом его ударе как бы такой динамит.  

Вот чем эти латиноамериканцы отличаются, да и вообще американцы? Они друг на друга вообще не похожи, они как бы такие нестандартные. Они становятся чемпионами мира только потому, что вот именно они такие нестандартные. У нас же в основном старая советская школа, и все друг на друга как бы похожи. А американцы какие-то все корявые. На Хауреги смотришь, а он и на боксера-то не похож. Даже стойка у него нестандартная, но он дважды был чемпионом мира, и Луиса Кастильо нокаутировал. У меня было такое ощущение, что как будто бы от него постоянно исходила какая-то угроза.

− Психологически сложно биться против человека, который настолько опасен в каждом ударе?

− Да, конечно. Когда ты понимаешь, что от человека постоянно исходит какая-то угроза, психологически сложно бороться. Ты себя постоянно ловишь на мысли, что ты должен быть очень внимательным,  сфокусированным. Ты отслеживаешь любое его действие, потому что понимаешь, что если ты на мгновение расслабишься, проспишь, то можешь пропустить сильнейший удар.

− Это выматывает психологически?

− Конечно. Постоянно напряг, напряг, напряг…

− А с точки зрения техники сковывает?

− Ну, не то, чтобы с точки зрения техники тебя сковывает, а тебя просто сковывает одна вот эта мысль, что ты можешь пропустить.

− Я общался с ребятами и много раз слышал, что когда против тебя очень сильно бьющий боксер, как-то не хочется экспериментировать, импровизировать, шалить. Потому что очень высока цена ошибки.

− Да. В том-то и дело, что ты понимаешь, что каждая ошибка может тебе стоить очень дорого. Ты уже не можешь расслабиться, и из-за этого ты как бы больше устаешь. Знаете, есть такое выражение: «Если ты хочешь, чтоб тебя уважали, надо сильно бить». Приехав в Америку, в американский боксерский зал, я заметил, что если человек, выходя с тобой, знает, что ты можешь сильно ударить, то он тебя уже изначально уважает. А если у тебя нет удара, то он будет делать с тобой, что хочет, может даже трусы тебе снять.

− То есть, по большому счету, получается, что обладание сильным ударом – это такой очень весомый аргумент для боксера.

− Очень весомый, очень важный.

− Есть такая известная фраза – «Панчер всегда имеет шанс». Насколько она соответствует действительности?

− Она на 100% себя оправдывает. Вы же видели, что я после 2-3 удачных раундов все-таки проигрывал Брэдли по быстроте, но в последнем раунде я попал и закончил бой. Поэтому шанс есть всегда. Я верю в себя и в свой удар, и я верю, что я могу закончить. И как бы бой ни складывался, я всегда буду драться до конца. Неважно, буду я проигрывать или выигрывать, я не упущу шанс, который у меня есть. Потому что шанс всегда есть, пока идет бой.

− Особенно у человека, который обладает хорошим ударом.

− Конечно. Выходя в ринг, я в своем ударе никогда не сомневаюсь. Я знаю, что я могу ударить.

− Вернемся еще раз к турниру, который мы организуем. Тебе было бы интересно принять в нем участие?

− Ну, в принципе, мне интересно, конечно, тем более, что это такой соревновательный процесс. Я же спортсмен, и во мне кровь соперничества. Любое какое-то действие я принимаю как соперничество, и мне всегда хочется выигрывать.

− А тебе не будет стремно, если, предположим, Руслан Проводников, известный боксер, гипотетически ударит не очень сильно?

− Да нет, а чего здесь стремного? Это же как бы развлечение, да, такой спорт. Если кто-то сильней тебя ударит, чего здесь стремного?

− Я просто встречал такую позицию у некоторых боксеров.

− Да ну. Чего здесь такого? Ну, пусть кто-то сильнее меня в этот мешок ударит, дай Бог. Просто я знаю, что я могу так ударить по голове, как никто не ударит. А бояться проиграть, потому что что-то скажут… Да нет. Ну, кто так может сказать? Только очень глупый человек. Я спортсмен, я умею и выигрывать, и проигрывать, я нормально к этому отношусь.

− Понятно. Ты в Питере бываешь?

− Вы знаете, где я только ни был, и не по одному разу, практически всю Россию объездил, а в Питере ни разу не был. Вот буквально сегодня мне товарищ сказал, что перед его свадьбой мы поедем на мальчишник в Питер. У меня есть огромное желание побывать в Питере.

− Если вдруг сложится, если так сойдутся звезды, что ты будешь 28 июля в Питере, я буду рад видеть тебя у нас на турнире.

− Да, я бы с удовольствием. Я заметил, что когда я начинаю о чем-то думать и чего-то желать, то могу неожиданно попасть в какие-то такие места, в которых никогда не думал побывать. Допустим, тебе позвонят и пригласят куда-нибудь, в какую-нибудь деревню, например, поэтому я ничему не удивляюсь. А в Питер меня давно уже тянут.

− Ну, если доведется, я буду рад.

− В Питере у меня очень много фанатов. Они мне пишут: «Руслан, приезжай. Вот тебе телефон, приедешь – позвони, мы тебя встретим». Так что, я думаю, что в любом случае в Питере я побываю. Тем более, у меня там товарищ – Рома Кармазин.

− Я недавно брал у него интервью, оно выложено на Allboxing.ru. Кстати в интервью я с ним разговаривал уже как с тренером. Он же тренирует сейчас активно, и вот в этой плоскости я с ним и пообщался, о том, как он тренирует. Ну, что ж, очень приятно было с тобой поговорить. Рад был познакомиться с тобой.

- Спасибо, до свидания.

Для желающих принять участие в турнире Гранд Панчер, напоминаем:                      

Заявку необходимо выслать по электронной почте, на адрес 28.07.2013@mail.ru 

Образец заявки на участие в Открытом чемпионате по силе удара и

СУПЕР-КУБКЕ «Гранд Панчер»

Одновременно с подачей заявки, необходимо предоставить номер мобильного телефона для связи.

 В день проведения соревнований, 28.07.2013 г. нужно привезти с собой распечатанную заявку с визой врача (либо пройти осмотр и поставить визу врача на месте).  

План прохода к месту соревнований: